Сегодня в первый раз за всю каникулярную неделю не побывала возле/в родной alma mater и теперь вот почувствовала какую-то странную неполноту дневного впечатления; дело не в университете, а в том, что каждый раз, идя к нему, я пересекаю П. бульвар, и когда я перехожу по этому срезу от одного светофора к другому, я вижу, как по всему вымощенному ( Read more... )

Давным-давно, в каком-то дурномифическом 200? году (начальная школа) я сидела за второй, кажется, партой, и был урок литературы, и мы проходили Крылова, и меня спросили первую, и я решительно осудила поступок Муравья, заступившись за Стрекозу, после чего на меня обрушилось столько возмущенных возгласов, возражений, восклицаний и насмешек, что их ( Read more... )

В последнее время мои взаимоотношения с историей (в смысле с наукой) сводятся к какому-то точечному проникновению в нее: порою открываю первую попавшуюся историческую книгу и очень внимательно, сосредоточенно, зачарованно, с огромным наслаждением прочитываю несколько страниц или несколько абзацев из нее. Причем это уже стало определенной ( Read more... )

Сегодня какой-то день маленьких смертей у ног прохожих. (Надо бы начать так какой-нибудь стих). Дважды выходя на улицу, заметила:

- мертвого жука
- сорванный цветок
- мертвую мышь
- мертвого воробья
- еще мертвую мышь
- мертвую бабочку
- еще сорванный цветок
- мертвого голубя

Две живые белки - не в счет. 

Закат - невероятный и невыносимый ( Read more... )

Анализ "Декамерона" подобен черепахе. Черепаха переползла пока что только на вторую страницу. А вся эта новелла чертовски длинная. И, как назло, здесь-то и начинается "история любви", а я не люблю любовную тематику, и хорошо еще, что Боккаччо довольно циничен - а вслед за ним и его герои.

Пару лет назад я продолжила бы фразу "Встреча школяра и вдовы ( Read more... )

Тест напомнил мне об одном из любимых произведений моего детства, которое я так часто читала, не зная даже, кто автор (в те годы имена на обложках книг еще не вызывали у меня столь живого интереса, как сейчас) - о "Летучей мыши".  А вот теперь я наконец-то выяснила, что написал эту чудесную сказку  не кто иной, как Акакий Церетели, а перевел ее не ( Read more... )

Дочитала наконец-то чудесного "Серебряного голубя"; эта книга меня очень затянула и даже, как я замечаю, потихонечку влияет на ход мыслей - сознание наполняется какими-то странными, переливающимися образами и ассоциациями. Кстати, с "Петербургом" было примерно то же самое, с той лишь разницей, что он (как мне кажется) холоднее и даже бесстрастнее " ( Read more... )

Странно, возможно, но при чтении такого рода текстов я всегда испытываю почти прустовскую (или почти йейтсовскую? с его гневным 'What are all those fish that lie gasping on  the strand?') тоску и ничего не могу с этим поделать.

"Это было время, когда Афины уже утратили свое главенствующее политическое положение в Греции и глубокие общественные и ( Read more... )

Чтобы не забыть и не искать потом по всем углам тот самый листочек бумаги, уже плотно исписанный английскими словами и порядком измятый: три весьма милых и занятных словосочетания, встретившихся по ходу чтения лосевской "Эстетики Возрождения" (надеюсь, я все же ее одолею).

заальпийские схоластики

китайская античность

обожение человека в грузинском ( Read more... )